ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН И ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ
B H Ruzmetov / M A Khan
С обретением независимости Республика Узбекистан стала на путь построения правового и демократического государства с рыночной экономикой. Для достижения данной цели Президентом Республики Узбекистан И.А.Каримовым были разработаны пять руководящих принципов развития республики, одним из которых было обозначено «Верховенство Закона», что демонстрирует уважительное отношение народа Узбекистана к справедливости, Закону и правопорядку. [1]
Как показывает практика, переходный период развития экономики в различных государствах, включая нашу республику, наряду с положительными результатами, характеризуется проявлениями преступности. Преступность меняется не только количественно, но и качественно, которая использует все более изощренные способы совершения и сокрытия общественно-опасных деяний.
В настоящее время возникла ситуация, при которой традиционный экстенсивный характер совершенствования тактики следственных действий, как способа получения доказательственной базы, не соответствует сложившимся обстоятельствам и требуется скачок в их развитии путем разработки новых тактических приёмов производства следственных действий.
Изменения социально-политических реалий, приводящие к переоценке ценностей в жизнедеятельности общества, способствовали возвышению значения личности во всех сферах, включая право. Исходя из этих изменений, в республике реализуется политика либерализации уголовно-правовой политики, которая направлена на расширение гуманных и справедливых норм, служащих, прежде всего, интересам человека и общества. С учетом этих реалий, меняется стереотип и отношение к расследованию преступлений, главной целью которых становиться не «наказание виновного», а «защита прав и законных интересов граждан».
В соответствии с этими изменениями возникает необходимость пересмотра значения следственных действий и теории доказательств в целом, сущность и приоритеты которых следует сконцентрировать на сбалансированности обвинительных и оправдательных функций, вместо существующего отношения, при котором следователь, прокурор и, в кассационной и надзорной инстанции, суд стремятся увеличить доказательственную базу, изобличающую вину обвиняемого или подсудимого, относясь с недоверием к любым данным оправдательного характера.
Наряду с вышеуказанными факторами, следует отметить, что развитие науки и техники приводит к усовершенствованию способов совершения преступлений с использованием вычислительной техники. Следуя тенденции перехода человечества в информационную эру полной компьютеризации, криминалистическая техника и судебные экспертизы во многом перешли на соответствующие технологии, а криминалистическая тактика следственных действий и теория доказывания не нашла до сих пор своего пути в активном использовании математических средств и компьютерных технологий.
Как показывает анализ следственно-судебной практики в силу низкой технико-криминалистической обеспеченности, отсутствия законодательного регламентирования оперативно-розыскной деятельности и уровня правовой культуры населения, качество производства следственных действий, как важного элемента механизма доказывания и соответственно их результативность не всегда характеризуется в качестве высокой.
«Концепция по реализации приоритетных направлений реформ в сфере либерализации судебно-правовой системы», утвержденная Постановлением Президента Республики Узбекистан И.А.Каримова от 10 марта 2005 года №ПП-24, как одна из проявлений последовательной политики государства по совершенствованию судебно-правовой системы страны, поставила задачу повышения ответственности кадров судебных и правоохранительных органов при осуществлении своей деятельности.
Данная задача призвана обеспечить усиление конституционных гарантий прав и свобод граждан при производстве следственных действий. В этом отношении, выемка и обыск являются теми самыми следственными действиями, при производстве которых приходится ограничивать право граждан на защиту от посягательств на частную жизнь и неприкосновенность жилища, закрепленных в ст.27 Конституции Республики Узбекистан и ст.18 Уголовно-процессуального кодекса Республики Узбекистан. Посредством качественного проведения указанных следственных действий могут быть добыты вещественные доказательства по расследуемому уголовному делу. Однако следует помнить, что отклонение от норм уголовно-процессуального законодательства приводит к осложнению в процессе доказывания, так как сведения или предметы не будут признаны в качестве доказательств и наряду с этим ущемляются конституционные права и интересы граждан. В этой связи уместно вспомнить слова Президента Республики Узбекистан И.А.Каримова о том, что «государство, все ветви государственной власти находят оправдание только в том случае, если их деятельность подчинена защите, охране прав человека. Этот тезис следует признать основополагающим, и ему все должны следовать»[2].
Для всестороннего исследования производства выемки и обыска на предварительном следствии целесообразно рассмотреть международное уголовно-процессуальное законодательство. Так, анализ юридического законодательства зарубежных стран демонстрирует о наличии определений следственным действиям, включая обыск или выемку. В частности, в ст.139 УПК Австрии определение обыска звучит как «следственное действие, при котором обыскивается квартира или иное помещение, где предположительно может быть обнаружено скрываемое разыскиваемое лицо или документы и предметы, имеющие отношение к уголовному делу». Личный обыск, в следующей части этой статьи, обозначается как следственное действие, заключающееся в производстве поиска в теле и носимых вещах подозреваемого предметов или документов, имеющих отношение к уголовному делу[3].
В законодательстве Швейцарии также содержатся определения «личного обыска» и «обыска тела». Так, согласно ст.250 УПК Швейцарии под «обыском тела» понимается физическое и психологическое исследование тела человека. При этом, в ст.249 УПК Швейцарии отмечается, что личный обыск заключается в поиске в одежде, багаже, автотранспортном средстве и поверхности тела без использования каких-либо приспособлений – предметов и документов, относящихся к делу[4].
Примечательно, что во многих странах мира обыск автотранспортного средства не относится к обыску в помещениях, а относится к личному обыску, как это закреплено в ст.56 УПК Франции[5].
Следует отметить, что функции и задачи обыска практически во всех странах совпадают. Так, в ст.247 УПК Италии, указывается, что обыск производится для поиска и изъятия вещей, имеющих доказательственное значение по расследуемому делу, а в п.«б» ч.1 ст.103 также закреплено, что производится для поиска и задержания разыскиваемых лиц[6]. В ст.245 УПК Швейцарии закреплено, что обыск осуществляется для поиска предметов или документов, имеющих значение для уголовного дела, а в ст.208 указано, что обыск также проводится для поимки разыскиваемого лица, присутствие которого необходимо обеспечить по уголовному делу[7]. По аналогии с предыдущими странами в ст.94 и ст.102 УПК Германии закреплено, что обыск необходим для обнаружения и изъятия любых предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела, а также для розыска скрывающихся от следствия лиц[8]. Согласно ст.182 УПК Российской Федерации, задачи обыска заключаются в поиске и изъятии предметов и документов, а также обнаружении разыскиваемых лиц[9].
Наряду с общими чертами, между законодательствами различных стран имеются существенные различия в процедуре производства обыска.
Во-первых, разница касается категории лиц, уполномоченных производить обыск. Так, согласно ст.190 УПК Швейцарии обыск проводят суд, прокурор и полиция[10]. В отличие от швейцарской практики, согласно ст.56 УПК Франции обыск уполномочен проводить офицер полиции, а по отдельным категориям уголовных дел лично судья[11]. В соответствии со ст.109 УПК Германии производство обыска и всех процедур осуществляет судебная полиция, однако в случаях ареста почтово-телеграфной корреспонденции в соответствие со ст.100 УПК это осуществляется только судьей. Хотя при неотложных обстоятельствах данное следственное действие поручается полиции, которые, не знакомясь с почтой, опечатывают и доставляют судье, который лично просматривает их и определяет вопрос приобщения к делу или их возврата[12].
Во-вторых, различия касаются полномочий правоохранительных органов, которые уполномочены выдавать санкцию на проведение обыска. В частности, в ст.247 УПК Италии, ч.3 ст.183 УПК Российской Федерации, ст.240 УПК Швейцарии закреплено, что обыски производятся с санкции или разрешения суда. Однако в ч.2 ст.18 УПК Франции имеется оговорка, что суд перед выдачей санкции на производство обыска информирует прокурора о предстоящем следственном действии[13]. В ст.256 УПК Италии суд, санкционируя обыск, касающихся государственных секретов, согласует данное решение с председателем Совета Министров Италии, которые должны ответить в течение 60 суток, а при их отсутствии суд решает данный вопрос самостоятельно[14]. На наш взгляд, наиболее либеральные требования закреплены в ст.98 УПК Германии, где указано производстве обыска с санкции суда, а при неотложности проведения с разрешения прокурора[15].
О гарантиях защиты прав граждан в зарубежном законодательстве можно судить на следующих примерах. Так в ст.244 УПК Швейцарии указано, что обыск не может быть произведен в ночное время с 20.00 часов до 06.00 часов, а также в воскресенье и нерабочие (праздничные) дни. Как видите эта норма направлена на снижение неудобства гражданам, хотя при необходимости возможно проведение обыска в указанное время[16].
Кроме того, в ст.56-1 УПК Франции отмечается, что обыск у защитника обвиняемого (адвоката) может производиться с санкции суда и с обязательным присутствием «старшины сословия адвокатов», то есть руководителя адвокатской конторы, присутствие которого направлено на защиту прав самого защитника[17]. Похожая норма содержится в ст.103 УПК Италии, где указывается, что обыск в офисе или жилище адвоката производится только судьей, или прокурором по поручению судьи, в случаях, когда сами адвокаты подозреваются в совершении преступлений или скрывают у себя предметы, документы или разыскиваемых обвиняемых. Особенностью «обыска у защитников» является то, что обнаруженные документы, являющиеся доказательствами защиты его клиентов, если они не являются частью или объектами преступлений, у обыскиваемого адвоката не изымаются[18].
Этот зарубежный опыт, еще не применяемый в странах СНГ, демонстрирует необходимость в пересмотре уголовно-процессуального законодательства в части касающейся обысков. Так, с учетом вышеуказанных обстоятельств и в целях обеспечения защиты прав самих защитников (адвокатов) при производстве в отношении них или в их помещении обыска, целесообразно создать новую статью 1611 УПК Республики Узбекистан, изложив ее в следующей редакции:
«При наличии оснований полагать, что в ведении у защитника (адвоката) имеются предметы или документы, являющиеся частью или объектом преступления, равно как изобличающие его соучастие в совершении преступления или при укрытии разыскиваемого лица, по ходатайству дознавателя, следователя или прокурора производится обыск или выемка лично судьей в жилище, офисе или ином помещении защитника (адвоката).
При производстве выемки или обыска у защитника (адвоката) наряду с другими участниками, предусмотренными настоящим кодексом, обязательно участие руководителя коллегии адвокатов по территориальному принципу.
При обыске не подлежат изъятию предметы и документы, являющиеся доказательствами защиты клиента по уголовному делу, в котором участвует обыскиваемый адвокат.»
Предлагаемое нами производство обыска или выемки у адвокатов самим судьей направлено на избежание злоупотреблений со стороны дознавателей, следователей или прокурора, являющегося также государственным обвинителем, и пресечение возможности заблаговременного ознакомления или изъятия у защитника оправдательных доказательств своего клиента.
На наш взгляд, заслуживающей внимания нормой является ч.1 ст.140 УПК Австрии, согласно которой лицо, производящее обыск, не имеет право параллельно допрашивать, присутствующего обыскиваемого, которого должны допросить до начала обыска. Этот опыт не соответствует криминалистической практике, применяемой в Узбекистане, при котором опрос обыскиваемого используется для обнаружения искомых объектов.
Также в ст.141 УПК Австрии закреплено, что при наличие оснований обыск в доме у судьи или сотрудника правоохранительного органа производится представителями того же органа в общем порядке[19]. На наш взгляд, итальянский опыт затрудняет установление истины по делу, потому что коллеги производя выемку или обыск у сослуживца из чувства солидарности или для сохранения «чести мундира» могут укрыть доказательства или не производить поиск, либо предупредить о планируемом обыске. На наш взгляд, в таких случаях целесообразно использовать сотрудников других ведомств.
В УПК зарубежных стран также регламентированы выемки и обыски из средств компьютерной и иной вычислительной техники. Так, в соответствии со ст.97 УПК ФРГ наряду с предметами и документами, обыску подлежат компьютерные аудио, видео и иные файлы, содержащие прямое или косвенное отношение к делу, изымаемые с санкции суда. Причем в ст.98 (b) указывается, что к уголовному делу приобщаются только данные, позволяющие установить истину по делу, а остальная информация, изъятая при обыске, возвращается. В ст.99 указывается о наложении ареста на корреспонденцию, используемую через компьютерные средства связи[20].
Аналогичное положение закреплено в ст.245 УПК Швейцарии, согласно которому при обыске изымаются предметы, аудио, видео и другие цифровые документы или компьютерные данные, а также программные обеспечения для записи информации, относящихся к делу. Также в ст.246 указано право привлекать специалистов для обнаружения и изъятия данных на ЭВМ[21].
Использование данных из средств компьютерной техники в качестве доказательств отражено и в законодательстве Казахстана. Так, в ст.236 УПК Казахстана отмечено, что с санкции прокурора оперативными службами осуществляется перехват сообщений, передаваемых по компьютерным каналам связи, а полученная информация передается следователю[22]. Из приведенных выше примеров видно насколько важно регламентировать технические нововведения в Законодательстве для повышения эффективности изобличения преступлений.
В УПК зарубежных стран также как и в законодательстве Узбекистана закреплена обязательность оповещения компетентных органов, при производстве обыска без санкции. В частности, в ч.2 ст.240 УПК Швейцарии указано, что при производстве обыска без санкции суда следует уведомить о проведенном следственном действии судебные органы, хотя в норме не указан срок, в пределах которого необходимо выполнить данное требование[23]. В противовес этому ч.2 ст.98 УПК Германии закреплен 3 суточный срок для уведомления суда о проведенном неотложном обыске. В соответствии ст.100 УПК ФРГ, практикуется аналогичный порядок при аресте корреспонденций[24].
Исходя из приведенных примеров зарубежного опыта, а также, происходящих в стране социально-экономических реформ, Уголовно-процессуальный кодекс Республики Узбекистан требует введения определенных изменений, которые направлены в первую очередь на защиту прав и законных интересов граждан. В частности, представляется целесообразным расширение полномочий суда, в связи с передачей им права выдачи санкций на производство обыска и иных следственных действий, затрагивающих конституционные права граждан, так как в настоящее время санкции на производство всех следственных действий, предусмотренных в ч.3 ст.29, ч.2 ст.36, ч.1 ст.89, ст.148, п.8 ч.3 ст.382 УПК Республики Узбекистан выдает прокурор. К тому же расширение полномочий адвокатов, особенно при производстве следственных действий позволят расширить процесс либерализации уголовно-правового законодательства в стране.
Кроме того, предполагаемые изменения могут существенно улучшить доказательственную функцию правоохранительных органов Республики Узбекистан, эффективнее раскрывать и расследовать преступления, а также расширить взаимодействие с другими государствами в этой сфере.
Article by: B H Ruzmetov / M A Khan, Tashkent Uzbekistan
